Сотрудницы возмущённо всполошились.

— Да каким лихом, ты что, Насть! — возразила Ирина, — нам будет очень тебя не хватать.
— Через месяц уже и не вспомните что я такая и была, — недоверчиво ответила Настя.
— Тебя забудешь! — убедительно фыркнула Любочка, недавняя институтка, которую приняли в их отдел сбыта «по блату»,- я твои истории на всю жизнь запомнила, бывает, по ночам засыпать страшно, и средь белого дня оторопь берёт как вспомню про твою бабушку.
Лицо Насти озарилось смущённой улыбкой. Она погладила свою шею под затылком и затеребила выбившуюся прядь волос. Чуть присев на стол, как она по-обыкновению это делала в моменты бесед (а сейчас словно пыталась задержаться), Настя сказала:
— Всё правда, девочки, ни единого слова не выдумала. Всё как есть. На а что там дальше, на самом деле… Каждый когда-нибудь и сам узнает.
— Ты, Настя, как устроишься на новом месте, позвони мне, хорошо? — просила Ира, — мой домашний есть у тебя? Нет? Я тебе сейчас напишу на бумажке, не будем друг друга терять.
Ирина склонилась над Настиным рабочим столом, отыскала сточенный простой карандаш размером с мизинец и стала писать на маленькой бумажке свой номер. Голова её находилась совсем близко к бедру Насти, прикрытому юбкой-плиссе жемчужно-серого цвета. От юбки шёл едва уловимый запах детского мыла. Ире захотелось даже обнять её, припасть к коленям и сказать: «Не делай этого! Не уходи!». Но Ира, конечно, сдержалась. Она знала, что у Насти не было выбора.
Расцеловавшись и обнявшись со всеми сотрудницами, Настя подняла свой узелок вещей и ушла. Она оглядывалась беспрестанно: два раза на кабинет, трижды на здание — Ира видела это, следила за ней из окна и махала на прощание рукой. То ли от затяжных болезней её, то ли от мечтательно-задумчивого взгляда, но что-то мистическое было и в самой Насте, словно все её истории о потустороннем накладывали отпечаток на её само. Она вроде бы здесь, физически рядом, но стоит вспыхнуть её глазам и все, включая окружающих, уносятся вместе с ней в таинственный мир умерших душ, привидений, домовых и прочего. Настолько эмоционально, с погружением, умела рассказывать о таких вещах Настя, женщина, окутавшая себя загадкой.
Когда дамы вернулись к исполнению своих рабочих обязанностей, Ира какое-то время сидела в оцепенении перед журналом, глядя в одну точку, думая о Настиной судьбе. После ей казалось, что за этим занятием она провела целую вечность, но на деле хватило и трёх минут. Память умеет листать страницы воспоминаний с бешенной скоростью…