Вот только ноги во сне сильно замёрзли, переставляет она их, топчется. Так замёрзли, что она кончила рубить и встала там во сне, опустив топор.

И поняла – не спасла, мало наколола, умрут все. Из-за её ног умрут.

Нина Егоровна проснулась от того, что совсем замёрзли ноги.

“Ох ты, Господи, штой-те?”

Она привстала, чтоб закутать их одеялом, но ноги были под ним. Хотелось отогреть их руками, но годы уже не те, чтоб так вот резко до ступней дотянуться.

Нина поднялась на локтях и решила спустить одну ногу со своей высокой кровати. Но не тут-то было. Ноги не слушались.

Она всё же изловчилась, подхватила левую ногу рукой и сбросила её с кровати.

И вдруг эта нога оказалась такой тяжёлой, что потянула её всю. Нина грохнулась, больно ударилась локтями и плечом и очнулась уже лёжа на брюхе, на полу.

С трудом присела, облокотившись спиной на старый шкаф, очухалась: ” Да, что ж это?”

Собралась было крикнуть дочку, но рот открывшись, не проронил ни звука. Решила встать сама, чтоб перебраться на кровать, и тут вдруг поняла, что окоченевшие ноги совсем её не слушаются – они онемели.

Как по чужим, Нина хлопала по ним и ничего не ощущала. Как будто её ноги были где-то совсем в другом месте, в холодном и далёком, а перед ней – два полена.

Что же делать-то? Холодно. Она дотянулась рукой до уголка одеяла и стянула его на пол. Как могла прикрылась.

В доме было тихо. Если дочка ушла, то ненадолго. Тоже уж пенсионерка. Разве что в магазин или по хозяйству. Надо ждать.