— Черепица в одном месте отвалилась, — заключил Рома.
— Над комнатой, в которой ты спишь?
— Ага.
— Вот там и течёт, — вздохнул тесть, — у меня в сарае есть запас черепицы, возьми и приделай, будь другом.
Сколько Рома ни бился — всё бестолку, только с крыши чуть не свалился. Пришлось звать на помощь соседа. Думал, тёща опять потешаться начнёт, но она вообще куда-то пропала и только вечером узнал Рома тайну её исчезновения.
— Пошли, Рома, к соседям нашим. Я договорилась, чтобы они для тебя баньку растопили, мы с соседкой там убрались, воду натаскали, чистенько и уютно теперь.
И она вручила Роме новенький берёзовый веник.
— Да что вы, Раиса Кирилловна! — смутился Рома, — не стою я таких хлопотов!
— Как это не стоишь? Ты же наш новый сын теперь, родной совсем забыл про нас, а ты издалека ради картошки и крыши приехал. Очень я это ценю, спасибо тебе большое, и отблагодарить хочу. Хороший ты человек. Ну, пошли, пошли, банька там уже в самом соку, провожу тебя огородами.
Рома чуть не прослезился от такого радушия.
— В баньке-то давно был?
— Года два.
— То-то же. А тут, Ромочка, настоящая, деревенская, а аромат какой стоит древесный, ой!.. Закачаешься!
Рома напарился на славу, задышала на нём каждая клеточка. Пару раз даже решился холодной водой окатиться. Ух, красота! Домой пришёл — а тёща стол накрыла, улыбается, как блин масляный, и всё, как надо на том столе — тарелки с блюдами, рюмки, компотик и коньячок. Посидели душевно.
Перед сном тёща прокралась в его комнату. Рома отлип от телефона.
— Да, Раиса Кирилловна? Что-то ещё сделать надо?
— Бог с тобой, лежи, мой хороший, ты и так сегодня наработался. Показать тебе кой-чего хочу — наши альбомы, в них Марина есть маленькая. Интересно?
— Очень! — просиял Рома.
Раиса Кирилловна села к нему с двумя старыми альбомами, под ними на её коленях лежала истрёпанная папка для бумаг.
— Вот, смотри… Это наша с дедом свадебная фотокарточка… Молодые мы здесь, даже не верится.
— А вы красавицей были, Раиса Кирилловна! — искренне восхитился Рома.
— А ты что думал? В кого по-твоему Марина удалась? — скокетничала тёща. — А это я на учёбе, замуж-то студенткой вышла.
— А на кого учились?
— Физико-математический окончила.
— Да ладно! Я тоже!
— А давай мы с тобой решим какую-нибудь задачку вместе, хочешь? У меня сборник есть по высшей математике. Кто последним справится, тот готовит завтрак.
— Идёт!
Отложила Раиса Кирилловна фотографии, притащила сборник. Сели за стол и взяли по листику в клетку.
— Выбирай сам любой пример, чтобы не думал, что я готовилась.
Рома полистал сборник. Его охватил азарт и он даже забыл про ноющую спину.
— Давайте на интегральное исчисление функций многих переменных? — невинно предложил он. — Вот это задание.
Стали выписывать каждый себе. Рома не зря выбрал интегралы — был он в этом вопросе первый ас.
— И-и-и-и… Начали!
Пять минут каждый пыхтел над своим листом. Потом одновременно побросали ручки и крикнули:
— Готово!
Посмотрели друг на друга — обоих смех пробрал. Чисто школьники!
— Что у вас получилось?
Заглянули друг к другу в листы — сошлось. Посмеявшись вволю, вернулись к альбомам. Тепло на душе обоим было, словно сроднились они за те пять минут.
— А ты наверно думал, что я глупая деревенская бабка, примитивная, как пять копеек, да? Видела я, как ты смотришь на меня — с жалостью.
— Да нет, что вы! Думал, простая вы… А оказались с изюминкой! Марина ничего мне не рассказывала о вашем прошлом.
— Ну и обезьяна же ты лохматая, вшивая! — неожиданно взревела тёща.
— Кто, я?! — вскричал поражённо Рома. Что он сделал-то?!
— Не ты, а собака! — поддела тёща тапком собачий хвост и пёс тут же выскочил и бросился наутёк. — Что он под кроватью опять делает?! Вижу — хвост торчит! Эх, Рома, Рома, просила же…
— Простите, Раиса Кирилловна, — сложил умоляюще руки Рома. — Я вам полы вымою.
— Ну, за это, милый, утром ты готовишь завтрак, как минимум!
— Есть, товарищ старший физмат! Не смею перечить! — искря глазами, Рома приложил ладонь козырьком к виску.
Снова их смех пробрал.
— Нравишься ты мне, Рома, неплохой ты мужик, — продолжала улыбаться тёща.
— Вы мне тоже по душе пришлись, Раиса Кирилловна, я даже с матерью родной так не смеялся.
— Так я и есть твоя мама теперь. Теперь у тебя их две.
— Тогда спокойной ночи… мама.
— Добрых снов, сынок.