Вот только Катя совсем не хотела, чтобы ее жалели.

Для своих пяти лет она была уже достаточно умна, чтобы понять – с бабушкой ей куда лучше, чем с родными матерью и отцом. Сколько Катя себя помнила, столько они ругались. Сидели на кухне за столом, уставленным тарелками с едой, которую Кате нельзя было брать, потому, что она «не для детей», и бутылками, из которых запрещено было пить без разрешения. Катя как-то попробовала немножко из маленького хрустального стаканчика мамы, пока та не видела. Питье оказалось горьким и невкусным. Катя тогда просто разревелась от досады. Как так?! Ведь маме с папой эти напитки точно нравились! Но ни на лимонад, ни на сок то, что попробовала Катя, не было похоже! И она совсем не поняла, как можно пить такую гадость!
Мама, впрочем, так не считала. Ее напиток вполне устраивал. Она лишь отшлепала Катю и поставила в угол. Надолго. Просто забыла про нее, и Катя уснула, так и не дождавшись, когда ей разрешат «выйти», и уткнувшись носом в потертую обивку стоявшего рядом дивана. В этом закутке, между стеной и диваном, ее утром нашла бабушка. И еще долго потом что-то кричала, ругаясь с родителями Кати.
Даже половины из сказанного ею Катя не поняла, но кое-что все-таки разобрала. Бабушка маму не любила. Очень не любила. Обвиняла в том, что Катин папа «катится вместе с ней незнамо куда» и «плохо все это кончится для всех и ребенка она никому не отдаст».
Ребенком была Катя.
Хотя у бабушки был свой ребенок. Катин папа.
Но бабушка сказала, что его воспитывать уже поздно и она будет воспитывать Катю. Потому, что у детей должно быть детство.
Кате бабушкины слова понравились. Так же, как и кукла, которую бабушка ей купила. Игрушек у Кати было мало, и новая красивая кукла с длинными светлыми волосами очень ей понравилась. Поэтому, когда бабушка пообещала купить еще одну, но с темными волосами, Катя разрешила ей увести себя из дома мамы и папы. О чем пожалела почти сразу. Бабушка вышла из подъезда, поправила шарф, и сказала, что Катя домой больше не вернется и родителей своих не увидит. Незачем.
Это было странно. Катя подумала-подумала и разревелась. Маму она все-таки любила.
Так ведь правильно? Любить свою маму…
Вот она и любила. Так, как умела.
Укрывала ее теплым пледом, когда мама засыпала на диване в гостиной, некрасиво раскинувшись и немного похрапывая во сне. И наливала в стакан воду, когда мама, проснувшись утром, просила пить.
Поначалу у Кати не получалось донести полный стакан. Половина воды оставалась на полу кухни и приходилось ее потом вытирать. Но потом Катя подросла и стакан почти всегда оставался полным.
Мама жадно выпивала воду, и целовала Катю в щечку:
— Родила себе помощницу! На старости лет будет кому стакан водички подать!
В садик Катю не водили. Мама считала, что это ни к чему. А у бабушки на этот счет было другое мнение. В детский сад она Катю оформила сразу, как только получила на руки документы на внучку.
— Ваша девочка дерется! – воспитательница, завидев бабушку, которая приходила забирать девочку вечером, разрешала Кате встать с «тихого» стульчика.
— Была причина?
— Даже если и так! Это же не повод, чтобы драться! Поговорите с ребенком!
— Хорошо. Поговорю.
Катя прижимала к себе куклу и боялась. Правда, совсем недолго. Ровно до тех пор, пока бабушка не выводила ее за калитку детского сада и не говорила тихо, так, чтобы не услышали другие родители:
— Если по делу, или защищаешь кого – я тебя ругать не буду! Поняла? Это не просто драка. Ты за правду стоишь. А это важно. Но себя в обиду тоже никому не давай. Можешь договориться словами – сделай. Не получается – защищай себя по-другому. Но помни – на всякую силу найдется другая сила. Поэтому, смотри и думай – сможешь ты дать отпор или тебе больше достанется? Отсюда и пляши! Ясно?
Катя в ответ кивала, но не понимала, почему бабушка так говорит. Взрослые же не должны учить детей плохому? А воспитатели в садике твердили, что драться – это плохо… Да и Кате совсем не нравилось обижать кого-то. Она хотела играть вместе со всеми, но дети ее отталкивали и говорили:
— Ты – плохая!
Почему? Не объясняли. А Катя не знала. Она только злилась, когда случалось такое, и иногда могла дать в нос особо зарвавшемуся мальчишке, который щипал ее под столом. Потому, что было больно. А еще обидно. Ведь, делал он это так, чтобы воспитательница не видела.
Кате взрослые не верили и бранили ее. А она лишь пыталась защитить себя так, как умела.
И только какое-то время спустя Катя поняла, что имела в виду бабушка.
Это случилось после того, как Катя поколотила «не того мальчика».
Сашенька был внуком заведующей детского садика.
И Катиной бабушке пришлось забрать ее из «этого бедлама»…
Причина для такого «безобразного» поведения у Кати была. И весьма веская.
Сашенька был мальчиком сложным. Воспитатели с ним предпочитали не связываться, потому, что милый ангелочек с чудными кудряшками, натворив что-то, тут же летел в кабинет своей любимой бабушки и ябедничал. Правды при этом Сашенька никогда не говорил, а потому, доставалось всем, кроме него. Переминаясь с пяточки на носочек за спиной своей защитницы, Сашенька втихаря показывал язык воспитателям и своим обидчикам, прекрасно понимая, что ему ничего за это не будет.
В тот день, когда Катя нарушила все мыслимые и немыслимые границы, установленные в группе, Сашенька отличился особо. Он обидел Леночку. И этого Катя ему спустить просто не смогла.
Леночка, самая младшая из девочек в группе, больше напоминала хрупкую, нежную фею, чем живого ребенка. Тоненькие ручки-ножки, длинные кудри, и нежно-голубые глаза, опушенные черными ресницами такой длины, что Мальвина с ума сошла бы от зависти.
Кате Леночка очень нравилась. Она напоминала красивую куклу. И в отличие от других девочек, хоть и не желала водиться с Катей, но и не отталкивала ее с руганью всякий раз, когда та садилась рядом. Они почти не разговаривали. Не играли вместе. Но могли долго просто сидеть рядом, что-то рисуя, и это время для Кати было той самой причиной, по которой она без капризов шла в детский сад по утрам.
Сашенька к Леночке обычно не лез. У него были другие заботы. Но в тот день Лена случайно увела из-под носа Сашеньки красный карандаш, который нужен был для того, чтобы нарисовать шляпку грибу-мухомору. Сашенька этой выходкой весьма возмутился и изо всех сил стукнул Леночку по голове кулаком.
Леночка только охнула как-то странно и осела на своем стульчике. Воспитательница в тот момент куда-то вышла, и, кроме Кати, никто не обратил внимания на белокурую голову нежной «куклы», которая безжизненно повисла, а потом и вовсе с глухим стуком приложилась о стол, за которым рисовали дети.
Катя может быть и испугалась бы, как и любой другой ребенок, если бы в свое время не видела, как точно так же «засыпают» за столом в родительской квартире друзья мамы и папы. Поэтому, она осторожно приподняла голову Леночки и похлопала ее по побледневшей щечке, зовя по имени. А когда девочка открыла-таки глаза, помогла усесться поудобнее, а после взялась за Сашеньку.
Лупила его Катя от души. И не только потому, что он уже всем надоел своими выходками, и Кате тоже неоднократно от него доставалось. Главной причиной было то, что Леночка была слабее и красивее Сашеньки. Она не была вредной или противной, и даже тогда, когда все Катю обижали, не хотела делать то же самое. Не дружила – да. Но и не вредничала, отталкивая от себя. И потому, Катя решила, что вправе заступиться за нее. Почти как за подругу.
Сашенька, конечно, разревелся, разнюнился и пошел к бабушке жаловаться. Та его выслушала, позвонила Катиной бабушке и случилось то, что долго потом еще в детском саду называли «битвой титанов».