— Не-еет, я в общагу пойду.
— Ну, пойдем, хоть раны обработаю!
— Я казал: нет! – Валерий ответил резко, со злостью. В этот момент его раздражало всё: и этот районный центр, и строительное управление, и сама стройка и даже заботливая Аня.
___________
Следователь Константин Красавин, еще молодой и, как считали, неопытный, поглядывал на Аню Самсонову, сидевшую перед ним с нечастным видом. Она была растеряна и, кажется, до конца не понимала, за что ее хотят привлечь.
— Я же ничего не сделала, — оправдывалась она.
— Стреляли?
— Стреляла.
— Ружье ваше?
— Наше. То есть, нет, это папино ружье, он раньше охотничал.
— На вас заявление написали — гражданин Геннадий Ганечкин и Василий Копытин.
— За что? Я ничего не сделала.
— Стреляли.
— Так я в воздух, чтобы Валеру оставили…
— А они утверждают, что целились в них, с первого выстрела не попали, а потом на мушке обоих держали… так Анна Петровна?
— Нет, не так. Я один раз в воздух выстрелила, а потом припугнула и они ушли…
— А вот гражданка Евдокия Занозина утверждает, что вы парней чуть не пристрелили, она сама видела…
— Неправда, я только за человека заступилась. Никого рядом не было, пришлось ружьем отогнать, иначе забили бы…
— Кого забили?
— Валерия.
— Беседовал я с Валерием Струцким, говорит, никакой драки не было, просто резко пообщались.
— Как это не было? – девушка побледнела. – Они же били его… я еще кричала им…
Красавин вздохнул. – Вот что есть, то есть на сегодняшний день. Не повезло вам, не надо сгоряча за оружие хвататься, тем более, если оно вам не принадлежит.
Дома Анюту встретили расстроенные родители. – Это ты все! Говорила, сдай его, чего оно болтается в кладовке, — плакала Любовь Алексеевна.
— Нюта (дома ее называли Нютой), когда ты зарядить-то успела? – спросил отец.
— Успела, — расплакавшись, ответила Аня.
— Ладно, не плачь, не посадят тебя, — сказал Петр, — пусть меня привлекают, я ответственный, мое ружье, не досмотрел.
________
Красавин уже полчаса сидел в кабинете начальника районной милиции. Сам Егоров Николай Никанорович пытался «вытрясти» из молодого следователя результат разбирательства.
— Ну, что там наш «Ворошиловский стрелок»? Раз заявление есть, свидетели есть, чего тебе еще надо? Они же не врывались к ним в дом, чтобы стрелять в ответ. Тем более, гражданка Занозина подтверждает, что выстрел был, и целилась в них.
— Дело вроде понятное, но не так все просто. Эти двое избили Струцкого из стройуправления…
— А где его заявление? Нет заявления! Так что не придумывай тут… нянчишься с ними…
— Не хочется девчонке биографию портить. А кроме того, смотрите, Струцкий не заявил, потому что не хочет внимания к себе привлекать, он скоро уезжает, ему отец в городе место нашел, и он, хоть и молодой специалист по распределению, но поскорей хочет уехать. И эта история на новом месте ему не нужна, поэтому он и промолчал, сказал лишь, что поспорили, а драки не было.
— Ну, а как же свидетель?
— А Евдокия Занозина сказала так, потому что Василий Копытин ее родной племянник. Понятно, что своя рубашка ближе к телу, к тому же ружье в руках девушки подтолкнуло ее на мысль, что Аня напала на них. Так что не виновата она.
— Это что получается, три молодых лба подрались, а девчонка крайней осталась? – недоумевал Егоров.
— Получается так. Николай Никанорович, дайте мне еще хотя бы пару дней, — попросил Красавин.
— Сутки!
Красавин вышел из кабинета довольный. Сутки – это совсем мало, но это дополнительное время, которого ему не хватало.
__________
— Валерий Львович, а все-таки, почему заявление не написали на Копытина и Ганечкина? Они ведь избили вас.
— Мы просто поговорили и разошлись. Не было ничего, не было никакой драки, так что вы меня в это дело не впутывайте.
— А придется впутаться. Я ведь знаю причину: уезжаете вы, без отработки уезжаете. Не знаю точно, кто за вас просил, кроме вашего отца, но причина именно в этом.
Струцкий усмехнулся. – Откуда вам это может быть известно?
— Свои источники. Но это ладно. Девчонка за вас заступилась, а на нее заявление написали. Ваши обидчики написали: Копытин и Ганечкин.
— За что?
— За ружье, за свой страх, бежали до самого дома, подошвы стерли… получается, вы молчите, а человек пострадает. Ну, что, будем заявление писать?
Валерий вспомнил, что отец договорился с местом работы и просил уехать тихо и без эксцессов. И нынешняя ситуация удручала его.
— Ну, вы же взрослый, образованный человек, — сказал Красавин, — неужели не понимаете, если привлекут по заявлению Анну Самсонову, то ваша фамилия все равно будет фигурировать, это должно быть понятно.
— Хорошо, напишу заявление, — согласился Струцкий, — но если можно, то как-то бы договориться.
Красавин кивнул: — Попробуем.
__________
Василий Копытин возился машиной, оставшейся от отца. Это был старенький Москвич, но еще на ходу. Склонившись над капотом, не заметил подошедшего Красавина.
— Стартер надо менять, — сказал следователь.
Василий дернулся, не ожидал увидеть следователя возле своего дома.
— И свечи проверь, — посоветовал Красавин. В этот раз он был в гражданском.
— Ну, вы товарищ следователь чего-то вдруг не в форме.
— Гражданин — если уж на то пошло, — поправил Красавин, — товарищи не здесь. – Он кивнул на скамейку: — Присядем?
— Ну, присесть-то можно, лишь бы не сидеть.
— Вот что получается, Василий, избил ты Струцкого… отвечать придется.
— Вообще не дрались, только поговорили, да он и сам, вроде не в обиде, — спокойно ответил Копытин.
— Очень даже обижен. Так что дело такое: вы на Анну Самсонову заявление подали, так что имей ввиду, расследование будет, так что и вам отвечать придется.
— Нормально получается! Она нас чуть не пристрелила, а нам отвечать.
— Копытин, сами же понимаете: она вас спугнула, чтобы от Струцкого отстали. А вы с Ганечкиным простить этого не можете. К тому же нравилась вам эта девушка, вы даже ухаживать пытались, но получили отказ… так может это месть?
— Да какая месть? Проучить хотели, чтобы не козыряла ружьишком…
— Ну, так может подумать хорошо? – спросил Красавин.
— Понял я. Заберем заявление. Хотя у меня ведь свидетель есть…
— Да-да, ваша родная тетушка Евдокия Карповна Занозина. Беседовал я с ней. Она толком ничего и не видела, только выстрел слышала.
Копытин усмехнулся, скривив губы. – Но ведь Анька нас чуть не пристрелила, она ведь в нас стреляла… прикрываешь что ли ее?
— Если бы она хотела, то точно попала бы. Самсонова – лучшая на районных соревнованиях по стрельбе с самой школы. Не спортсменка, но толковая. И ты это знаешь.
— Ладно, понял я. Значит, Валерик на попятную… пожалел, значит.
— Копытин, ну зачем тебе это надо? – спросил Красавин как-то по-свойски.
— Сказал же: заберу заяву!