— Ну всё, мил человек, пусти меня! – Дед Мороз прошел в комнату и тронул Настю за плечо. – Вставай, внученька, ехать пора.
Настя, открыв глаза, пытаясь понять, где она. – Уже? Так надо поздравить… а что меня не позвали?
— Девушка, освободите, чужой диван, — попросила Анна Павловна. – Стыдно являться в чужой дом и сразу в койку падать….
— Простите, я не хотела. – Настя была растеряна.
Тут подбежал мальчик Рома. – Вот вы где Снегурочку спрятали!
Ну и всё. Началось по новой. Настя, придя в себя, выслушала стихотворение. Снова ходили вокруг ёлки. Хорошо, еще один подарок был – запасной.
Анна Павловна, поджав губы, наблюдала за артистами. А Максим подпирал стену, не спуская глаз с Насти.
Когда дверь за ними закрылась, Анна Павловна гневно взглянула на сына. – Максим, не понимаю твоего восхищения…
— Мам, ну классно же! Они такие… настоящие… детство вспомнил.
— Ну да, детство. Только в твоем детстве снегурочки в чужих кроватях не валялись, стыд у девушек был. Нет, ну нетрезвого Деда Мороза случалось видеть, но чтобы нетрезвую Снегурочку – это нонсенс. Девушка всё-таки.
— Мам, ну что такого? Ну устал человек, уснула…
— Максим, она на работе! Она сорвала нам праздник!
— Мам, посмотри на Ромку, он носится радостный, в одном месте пионерская зорька играет, потому что Дед Мороз и Снегурочка его классно поздравили.
— Аня, ну чего ты в самом деле? Ничего же не случилось, мы же сами её в комнату к Максиму отправили, — добродушно сказал Анатолий.
— Толя, ты не понял что ли? Она была в таком состоянии… иначе как объяснить, что спать улеглась.
— Ну конфуз вышел, — согласился Анатолий.
Дед Мороз и Снегурочка буквально выскочили из подъезда. Настя, осознав случившееся, боялась взглянуть на напарника. Молча сели в машину.
— Сергей Иванович, простите меня, — сказала девушка. – Я и у заказчиков попросила прощения, но, по-моему, хозяйка на меня очень разозлилась.
Сергей Иванович снял бороду и кинул ее на заднее сиденье. – Не бери в голову, всякое в жизни бывает.
— Я — трезвая, правда, — сказала девушка.
— Верю. Это и так видно.
— Пожалуется нашей Жанне Аркадьевне.
— Пусть жалуется. Ребенок-то доволен, а взрослым… взрослым разве угодишь…
Прошло два месяца
— Не могу я вас отпустить, доктор придет, осмотрит вашу ногу, снимок посмотрит, тогда, может и отпустит.
— Ну могу же я дома болеть, — просит Анна Павловна, — с переломом можно ведь дома сидеть.
— Можно. Только осторожно. До завтрашнего утра отпустить не могу. А там видно будет.
Анна Павловна легла на больничную кровать, с досадой думая о том, как же это её угораздило поскользнуться в собственном дворе. А всё потому, что не посыпают. Да, впрочем, какая тут посыпка, хоть бы лампочки в подъезде были. Чего ожидать от этих сумбурных девяностых, когда всё перевернули с ног на голову.
«Ничего, — думала Анна Павловна, — завтра Максим приедет и заберет меня».
Медсестра вошла в палату и поставила соседке напротив укол. – Не бойтесь, я не больно, — проворковала она.
— Спасибо, дочка, — отозвалась женщина.
Анна Павловна вглядывалась в лицо медсестры, коса которой была туго закручена и спрятана. Что-то ей напоминало, казалось, где-то видела.
— Настенька, у меня, бывает, давление поднимается, — сказала женщина.
— Знаю. Я попозже приду, если что, таблетку дам.
Анна Павловна вспомнила этот голос. И эти миловидные черты лица вспомнила. И глаза – красивые глаза зеленого цвета… «Снегурочка» — осенило её.
— Так, ну что тут у нас, — Настя подошла к Анне Павловне, — всё нормально? Боли есть?
— Кажется, мы знакомы, — тихо сказала Анна Павловна, — хотя я думала, вы в агентстве работаете.
Девушка улыбнулась. – Я тоже вас узнала. В травматологии я работаю. А в агентстве подрабатывала. Но теперь уже всё, праздники закончились, да и вообще, ушла оттуда. Точнее сказать, попросили уйти.
— Как это? – удивилась Анна Павловна.
— Хозяйка агентства узнала, что я уснула прямо в вашей квартире и отказала мне. Расчет дала и выпроводила.
Анна приподнялась на постели, на сколько это было возможно. – Это не я! Я не звонила… нет, я помню, обещала пожаловаться, но это только на словах. Не в моем характере жаловаться…
— Да не беспокойтесь, знаю, что не вы. Это девушка одна, тоже с нами работала… я по глупости на другой день сказала ей, что уснула в вашей квартире. А она доложила хозяйке агентства. Вот и всё.
— Надо же так, — удивилась Анна Павловна, — зачем же, коллеги всё-таки…
— Ну да, почти коллеги. Соня всегда такой серьезной была, ответственной, я бы тоже не подумала, что это она. Жанна Аркадьевна через день позвонила, сказал, что Сергей Иванович, ну это Дед Мороз который, приходил и всё рассказал. Заступился за меня. Вот Жанна Аркадьевна и захотела меня вернуть. Но я отказалась. Нет, не из вредности, просто дел много, я не успевала. А у Сони потом сама спросила, зачем так сделала, выдала меня. Она призналась, что не жалеет, что так поступила. Ладно, что об этом говорить… Я сама виновата, хваталась за все дежурства, папа болел как раз, на подработку согласилась… но не потянула. Вообще, у меня первый раз такое.
— Может тебе подсыпали что-то? – спросила Анна Павловна. – На вид ты девчонка крепкая, а тут вдруг в чужой квартире отключилась.
— Нет, кофе нормальный был. Мы с Ингой потом выясняли, да и голова не болела. К тому же я на другой день анализы сдала. Это просто усталость.
— Ой, ну прости, не знала, — с сожалением сказала Анна Павловна. – Ромочка до сих пор вас вспоминает, Дед Мороз и Снегурочка понравились. Уже спрашивает, когда следующий Новый год будет.
— Хороший у вас внук.
— Ну извини, дурно я тогда о тебе сказала. Еще на Максима накинулась. Он завтра приедет, кстати, надо вам встретиться, я с кажу, какая ты хорошая, оказывается…
— Так это, Анна Павловна, — Настя стыдливо опустила глаза, — познакомились мы с Максимом.
— Когда?!
— На другой день меня нашел.
— И вы оба молчали?