
На стене висел большой мамин портрет, и женщина на нём действительно была похожа на ангела, какими их рисуют в детских книжках: длинные светлые волосы, большие задумчивые глаза.
Ангел — это красиво. Но он живёт на небе и никогда не приходит на землю.
Поэтому, когда его, очень похожего на маму, кто-то называл ангелочком, мальчик пугался и мотал головой. Он не хотел туда, потому что здесь были папа и бабушка. Федя любил их и хорошо знал. Маму он любил тоже, но…
— Вот и ладненько. Вытирай слёзки. Экий ты воробышек. — Санитарка баюкала Федю на коленях, слегка похлопывая по спине.
Бабушки не стало недавно. Она долго лежала в постели, а потом вдруг больше не встала. Федя широко открытыми глазами смотрел, как падает земля на обтянутую тканью крышку. Вот тогда папа и объяснил, что тело человека остаётся здесь, а душа превращается в ангела и улетает. Это ещё больше всё запутало, но теперь мальчик точно знал, что бабушка не придёт. Не может прийти человек, на которого насыпали столько земли.
— Анна Аркадьевна. — В палату заглянула дежурная медсестра. — Чего вы возитесь с ним? Филатов, тебе спать давно пора. Не стыдно? Залез на колени, как маленький. Марш в кровать.
На глаза снова навернулись слёзы. Санитарка бережно спустила его на пол.
— Ложись, ложись, милый. Иди в кроватку.
Поправила одеяло и вышла.
— Ну что ты, Элечка. — Услышал Федя её голос за дверью. — Он ведь и правда маленький. И в палате один остался. Друзей всех до праздника выписали.
— Его отец тоже должен был забрать. — С досадой сообщила девушка. — Из командировки не вернулся вовремя. Вылететь не смог. Снегопады вон какие, все вылеты отменили.
— Так тем более, в чём его вина? — Мягко заметила санитарка.
— Да ни в чём, конечно. — Смягчилась Эля. — Ревёт просто сегодня целый день. Его уже и Виктор Ильич успокаивал, когда вечером обход делал, и Люся. Я на смену вышла, он и мне концерт закатил. Надоело. Я вообще сегодня не должна была дежурить. Мы с моим парнем к друзьям собирались. И теперь, наши сейчас в ординаторской соберутся, а я сиди, карауль этого ревуна. Кого можно было, на праздник отпустили. В пятой палате старшие девочки остались, у них спокойно всё. В телефонах своих сидели, пока не отругала. Сейчас спят. А этот трясётся весь, по полу катается.
— А ты иди, Элечка. Я пригляжу за ними. Если что, позову тебя.
— Анна Аркадьевна, правда? — Эля обняла женщину. — А вы?
— А мне что с вами, молодыми, делать? Дома уже спала бы. Я ведь тоже сегодня не в свою смену. Рая попросила, у неё сын на праздник приехал.
— Точно? — Эля нерешительно посмотрела на свой стол. — А ругаться не будут?
— Кто? Виктор Ильич? Да он сам к вам придёт. Тяжёлых пациентов нет. А спросит, скажешь, я здесь осталась.
— Ура! — Обрадовалась Эля совсем по-детски. — Пойду я тогда подкрашусь, ладно?
— Беги, беги.
Федя смотрел в темноту. Слезинки одна за другой стекали на подушку. Было страшно и очень хотелось домой. В больницу он попал за десять дней до Нового года, а потом папу внезапно отправили в командировку. Он должен был вернуться ещё вчера. Но пришёл врач и объяснил, что папа звонил и сказал: самолёты не летают. Он будет в гостинице в аэропорту и обязательно прилетит первым же рейсом. Была ещё тётя Лариса, папина сестра, но она тоже почему-то не забрала Федю.
До обеда мальчик ещё надеялся, а когда за окном стало смеркаться, горько и безнадёжно заплакал. Сначала его пытались успокоить, потом пришла другая медсестра и строго отругала. Он забился между кроватями, спрятавшись ото всех, и продолжал плакать уже на полу. Там и нашла его эта добрая женщина с тёплыми руками.
Федя лежал в больничной темноте и боялся пошевелиться. Если придёт та строгая девушка, она снова скажет, что он уже большой, и снова будет ругаться. Наверное, сейчас он хотел бы стать ангелом и улететь на небо к маме. А папа? Он приедет, а Феди нет. Они всегда встречали Новый год вместе. И ёлка была, и подарки от Деда Мороза. А если Федя улетит к маме, то ничего этого больше не будет, и папа останется совсем один.
— Папа, папочка, забери меня. — Прошептал он и, не выдержав, снова заплакал в голос.
Дверь приоткрылась.
— Ой-ой, кто это решил затопить нашу больницу? — Анна Аркадьевна села к нему на кровать. — Ты что же это, малыш? Напугаешь Деда Мороза, он не придёт.
— Он и так не придёт. — Заикаясь от плача, сообщил Федя. — Здесь даже ёлки нет.
— Ну как же нет. — Санитарка улыбнулась. — Ну-ка, надевай кофточку, идём со мной.
Федя перестал плакать и, нерешительно всхлипывая, неуклюже принялся натягивать кофту, путаясь в рукавах.