— Дима, сынок.

Сколько раз я тебе говорила, твой папа нас бросил. Меня бросил и тебя бросил. Не приедет он больше. Никогда не приедет. А дядя Саша – он хороший. Вот увидишь, он будет о нас заботиться, вы подружитесь. – Мама села рядом с бросившимся на кровать Димкой. Она гладила его по голове, по плечам, говорила тихо и ласково, но Димка не оборачивался, уткнувшись к стене. Он не верил маме и не хотел её слушать. Папа и раньше часто уезжал на долго, на своей большой грузовой машине, но всегда возвращался. Весёлый, с подарками для Димки и мамы. От самых ворот он кричал: «А ну встречай! Посмотри, кто приехал!» и Димка бежал ему навстречу, раскинув руки: «Папка, папка! А что ты мне привёз?» Перед тем, как папа уехал в этот раз, они с мамой о чём-то долго говорили на кухне. Мама всхлипывала, а папа твердил: «Мариш, не надо сцен, ты знала, что у меня семья. Мне надо думать об этом». Димке тогда было шесть, он не понимал, почему мама плачет, ведь папа говорил про них, про их семью, про него и маму, ведь так не бывает, чтоб была какая-то ещё семья. Димка уже засыпал, а наутро, когда проснулся, папы не было. «А когда он вернётся?» — спросил он маму, которая в то утро была задумчива и часто вздыхала. Димка не поверил, когда мама объяснила, что папа больше никогда не приедет. Что у него другая семья, другая жена и другие дети, а они с Димкой ему больше не нужны. Димка тогда очень сильно разозлился на маму, плакал и кричал, что она всё врёт, папа любит его и обязательно приедет. Димка ждал уже очень долго, а папа всё не приезжал. Мама цыкала на него, если он спрашивал об отце. А теперь в их доме появился этот дядя Саша.
Мама ушла. Димка слышал, как на кухне дядя Саша сказал:
— Марин, не надо было, так. Надо было его как-то подготовить.
— Ничего. Привыкнет. Всё образуется. – Отрезала мама.
Утром за завтраком дядя Саша сидел с ними. Хвалил яичницу, зажаренную на сале, будто это было что-то необыкновенное. Мама улыбалась, подливая ему горячий чай.
— Дим, а хочешь, я тебя в школу отвезу, порулить дам? – Предложил дядя Саша.
— Сам дойду. – Буркнул Димка. Папа тоже давал Димке посидеть за рулём его большой машины, правда она была не заведенная и никуда не ехала, но Димке нравилось крутить руль, трогать разные рычажки и кнопочки, представляя, что он едет куда-то за самый горизонт. А от этого дяди Саши ему ничего не надо. Дядя Саша настаивать не стал, а мама не сделала замечание, что Димка грубит. Димка давно привык ходить в школу сам, мама работала на комбинате в ближайшем городке, и, торопясь на автобус, кричала уже у дверей: «Димка, вставай! Завтрак на столе!» Вместе завтракали они только по выходным. Хоть Димка и был зол на дядю Сашу, всё же любопытно стало, какая у него машина. Поди такой же старый жигуль, как у соседа деда Семёна, который тот заводит раз в месяц, чтоб съездить в город на большой рынок. Но нет, у дяди Саши оказалась красивая серебристая машина, в которую они с мамой сели и поехали в сторону города, мама при этом помахала сыну рукой, а дядя Саша бибикнул. Димка не помахал в ответ и не улыбнулся, он нахмурился и зашагал в другую сторону. Через два дома на лавке его ждал закадычный друг Севка.
— Да, не повезло тебе. Сейчас начнёт воспитывать. – Протянул Севка, почёсывая затылок. Это произошло автоматически, при одном только воспоминании Севки о его отчиме. Дядя Гриша жил с ними уже года четыре. Он много пил, постоянно кричал на Севку и частенько отвешивал подзатыльники, по поводу и без. Мать за Севку не заступалась, она и сама частенько выпивала вместе с мужем, и считала, что мужчина больше понимает в том, как воспитывать другого будущего мужчину. Димка представил себе, что дядя Саша может оказаться таким же, и стал ещё мрачнее. Мама его не пила и всегда была доброй и весёлой, хмурилась, только когда Димка говорил о папе.
Но переживания Димки оказались напрасными. Дядя Саша не пил. После работы и в выходные он, насвистывая, всё что-то ремонтировал и мастерил. Всегда звал Димку помочь, но Димка бурчал в ответ:
— Больно надо. – И уходил, а потом тайком наблюдал за дядей Сашей, у которого всё получалось ловко и справно. Дом и двор потихоньку преображались с его лёгкой руки. Мама радостно прижимала руки к груди, теперь она чаще смеялась и улыбалась. А Димка злился и нарочно прятал инструменты, гвозди и прочее, а потом исподтишка наблюдал за дядей Сашей, ждал, что тот разозлиться. Но дядя Саша не злился, не ругался, не обнаружив чего-либо на привычном месте, он усмехался и говорил: «Домовой, домовой, поиграй, да отдай», подмигивал Димке и шел искать нужное в другом месте. И всегда находил.