Он вздохнул, протягивая мне запечатанный конверт.

— Ваш сын… он…

— Нет… нет! — я отшатнулась.

— Он жив, — поспешил сказать он, видя, как я оседаю на пол. — Но ранен. В госпитале.

Я судорожно вцепилась в его рукав.

— Где? Мне нужно к нему!

— Я отвезу вас.

В дороге я не могла сдержать слез.

— Он звал вас, — вдруг сказал водитель, — всё время. “Мама… мама…”

Я закусила губу, чтобы не разрыдаться.

Когда я вошла в палату, мой мальчик лежал на койке, бледный, с повязкой на плече. Он увидел меня и слабо улыбнулся.

— Мам… ты тут…

Я опустилась перед ним на колени, осторожно взяла его ладонь в свою.

— Я всегда буду здесь, сынок. Всегда.

Он закрыл глаза, стиснув мои пальцы. А я, прижав его руку к своему сердцу, знала: пока оно бьётся, мой сын никогда не будет один.

Я сидела у кровати сына, держа его за руку. Он уснул, его дыхание было ровным, но таким слабым, что я ловила каждое движение его груди, боясь, что оно может прекратиться.

Вдруг дверь в палату осторожно приоткрылась, и в щель заглянула девушка. Глаза у неё были заплаканные, а в руках – маленький букет васильков.