— Наконец-то, проснулась.

– Недовольно сказал сидящий в кресле.
— Вы кто? – Даша окончательно поняла, что не спит, и, испугавшись, села на постели, прижав к себе одеяло. Человек, сидящий в кресле, был очень странным, маленьким, словно ребёнок, а лицо взрослое. «Карлик» — пронеслось у Даши в голове. Одет он было тоже странно: красная рубаха с косым воротом, обшитым белой узорчатой каймой, на голове шапка (примерно такую Даша одевала в парилке, когда однажды ездила к знакомым в баню), а на ногах красные сапожки.
— Кто, кто? Домовой. – Ответил между тем человек и спрыгнул с кресла. Даша обратила внимание, что рубаха его подвязана тонким пояском с кисточками.
— Кто? – Ещё раз, удивлённо, переспросила Даша, протирая глаза одной рукой, второй она крепко прижимала к себе одеяло.
— Домовой твой, Егор Митрич, но, можно просто Егорушка. – Домовой зарделся, глядя в пол и шаркая ножкой в красном сапожке.
«Я ж говорила, перебор с шампанским. Аж галлюцинации начались». — Подумала про себя Даша.
— Сама ты галлюцинация. – Обиженно фыркнул Егорушка. – И шампанское тут не причём.
— Но так не бывает. Только в сказках. А мне уже двадцать шесть, я в сказки не верю. – Не сдавалась Даша, одновременно думая: «Неужели я сказала про шампанское и галлюцинации вслух?»
— Вот именно, что двадцать шесть, а жениха всё нет. Не об этом ли ты жаловалась вчера подруге Лене? – Нахмурился Егорушка.
— Об этом. – Кивнула Даша. – Всё равно, так не бывает, домовых не бывает.
— Да что ты заладила, не бывает, не бывает. Как видишь, бывает. Не положено нам просто вам людям показываться. – Объяснил Егорушка. – Но, тут, как говорится, ЧП. Надо тебе помочь.
— Погоди. Но ведь если это так, то домовые все древние… старички, в общем. – Даша не знала, как сказать, не обидев своего домового.
— Тю. Дому твоему сколько лет? Вот, вот, в прошлом году сдали, откуда тут старым домовым взяться? Один живёт, правда, в двести пятьдесят четвёртой, но так там сын своим пожилым родителям квартиру купил, вот они Потап Михалыча с собой из деревни и привезли. До сих пор привыкнуть не может, что печи нет, и вода из крана сама бежит. Да и мне, между прочим уже девяносто шесть. – Покачал головой Егорушка.
— Получается, в каждой квартире по домовому живёт? – Не унималась с расспросами Даша.
— Не в каждой. Молодые всё больше в нас не верят, не зовут к себе жить, дружить с нами не хотят. – Грустно вздохнул Егорушка.