— Старая дева.

Вот всякой живности и натащила, — решили другие.
Маруську невзлюбили сразу. Она была худенькая, небольшого росточка женщина. Вела замкнутый образ жизни. С соседями особо не общалась.
Когда выходила на прогулку с собаками, многие вздрагивали. Казалось, ее тонкие ручонки не смогут удержать двух свирепых псов. Но собаки всегда были в намордниках, вели себя достойно.
Пума из квартиры не выходила. Иногда ее морда показывалась из окна застекленного балкона. Она внимательно наблюдала за прохожими и дворовыми котами.
Соседи судачили долго, но ожидаемый запах из квартиры не чувствовался, лай и мяуканье не доносились.
Раз в неделю к ней приезжал молодой мужчина с огромными пакетами корма. Долго не задерживался.
***
Однажды ночью Маруськину соседку разбудил отчаянный и очень громкий рык пумы. Женщина перепугалась и позвонила участковому.
«Что-то странное там происходит, — всполошилась соседка. — Утром Маруська своих собак не выгуливала. Может, нашу старую деву сожрали зверюги?».
Участковый отреагировал быстро. Открыла ему Маруська. Из-за спины выглядывали две собаки, из комнаты доносилось рычание и стоны пумы.
«Заходите, раз сигнал поступил, — кивнула женщина. — Не бойтесь. Не тронут»
Она взглянула на собак. Они как по команде отошли в угол комнаты и улеглись, вытянув лапы. Из кухни выглянул огромный кот, немного огляделся и прошествовал к собакам. Вытянув лапы, на диване лежала пума. Маруська присела к ней и погладила по голове.
— Умирает, — вздохнула женщина. — Старая очень. Ей весной восемнадцать лет исполнилось. Больно ей очень. Я колю обезболивающие, — она кивнула на стол, где лежали шприцы с ампулами. — Но, видимо, не очень помогает.
— А если усыпить, чтобы не мучилась? — спросил участковый.
— Знаете сколько раз я это советовала другим? — подняла глаза женщина. — Я ветеринар. Но вот рука не поднимается. Не могу. Ее к нам в цирк котенком принесли. Она артистка, настоящая труженица. Мой покойный муж очень ее любил. — Женщина немного помолчала. — Цирковые мы. Правда, все на пенсии.
— Кот тоже? — спросил участковый.
— Кот? — Маруська улыбнулась. — Нет. Его уличные собаки чуть не задрали. Мои, — она кивнула в сторону псов, — отбили. Долго лечили. Теперь с нами живет. Не выбрасывать же.
Пума открыла глаза, вытянула лапы и издала страшный рык. Собаки напряглись. Кот медленно, косясь на чужака, подошел к дивану, вскарабкался и уместился возле живота пумы, замурлыкал.
— Недолго осталось, — вздохнула женщина и утерла скатившуюся слезу. Повернулась к собакам. — Мальчики, попрощайтесь.