– Анчутка ты мелкая. Иди одевайся, с дедом в баню пойдёшь.
– Не пойду. Он опять меня в мальчишечьи трусы оденет и будет всем говорить, что я Ванька.
– Всё, бабка, отходила девка со мной. В прошлом году она такого не говорила. Видно твоя очередь наступила, с ней в баню ходить, а то чую беда будет.
– Взрослеет. Ну, дед, иди тогда один. Мы попозже пойдем, как приберусь.
– Баба…
– Что тебе, милая?
– Баб, почему у тебя усы есть, а у деда нет.
– Дед бреется, а у меня гормональный сбой. Если я, как дед буду бриться, у меня ещё и борода вырастит.

Сижу глажу кошку и тихонько ей на ушко говорю:

– Как хорошо, Мурка, что ты не бабушка. У тебя бы тоже борода выросла.
– Баба, а ты…
– Ладно, мелкая, беги с Муркой на улицу, пока я вещи в баню соберу. Да сходи в сарай, веник нам выбери.

И я поскакала на одной ножке из дома. Решила сначала к Колюне сбегать. Может он тоже с бабой в баню пойдёт. Нет, не пойдут они, у них сегодня деда на сутках. Колюня вынес два бутерброда с маслом, мне и себе. Стоим, слизываем сахар с масла. Смотрим, Стасик Верки пьяницы сын идёт. Нас увидел, остановился и заплакал. Стасику всего четыре года, наверно обидел кто.

– Стас, ты чего плачешь?

Мальчик глаза опустил, слёзки из глаз стали капать прямо на пыльную дорожку.

– Тебя кто обидел?

Головой вертит, мол никто его не обижал.

– Тогда чего плачешь?
– Кушать хочу.
– Опять мамка пьёт?

Закивал согласно.

– На мой бутерброд, я его только один раз укусила.

Стасик взял бутерброд двумя руками, а они у него были такие серые, с потёками грязи по локоть. Попытался краюху хлеба сразу засунуть всю целиком в рот и чуть не подавился. Я отобрала у него бутерброд, а он опять заплакал.

– Не реви, я сама тебя кормить буду. Кусай давай помаленьку. Вот видишь какой ты молодец. Колька, давай до вечера. Как спасть все лягут, приходи к нам в палисадник, дело есть. Стасик, пошли к нам.

Взяв мальчика за ручку, я повела его к себе домой.

– Баба, а у нас ещё каша осталась?
– Никак проголодалась за пять минут.
– Нет, я хотела тебя попросить Стасика накормить.
– Иди его сначала в бочке умой и руки ему вымой. Вот Верка паразитка, опять на пробку наступила. Когда уже она ей налопается и ведь столько пьет, и не сгорит поганка такая. Себя бы отмучила и мать с детями. Бедная Полина, это же при конце жизни такую беду нажила. Такую дочь иметь, врагов не надо.