Подумала — такие мелочи можно и простить. Но с каждым годом этих мелочей становилось всё больше и больше и теперь, что бы она не делала, в голове слышался голос мужа, комментирующий и критикующий: готовить не умеешь; да кто так моет? руки из жопы; посмотри на себя — страшилище!

С каждым словом она всё больше верила, что толстая, страшная, никому не нужная и ничего не может сделать нормально. Научилась улыбаться, когда он унижал её прилюдно, научилась глотать слезы и молчать, когда он рассказывал о своих загулах.

Она прощала и считала, что ей повезло с мужем. Кто еще её примет? Да и люди осудят, если уйдёт.

Когда гости разошлись, она прибирала со стола, устало складывая посуду в мойку. Вечеринка не удалась. Муж напился и лежал на диване, невнятно бормоча себе под нос.

— Лиза! Ли-и-и-за! Иди сюда, моя коровушка! — язык у него заплетался.

Она не откликнулась. Хотелось уйти из дома и блуждать по темным улицам, только бы не слышать и не видеть эту пьяную морду.

— Лизавета! Лиза! — не унимался муж.

Она вошла в комнату, вытирая руки полотенцем:
— Что?

Муж попытался встать, но смог лишь сползти с дивана. Его лицо покрылось красными пятнами, как каждый раз, когда он выпивал, рубашка вылезла из брюк, помялась, оголив свисающий живот, глаза бегали, сфокусировать взгляд не получалось.

— Иди ко мне!