– И долго ль я тебя кормить ещё буду, Верка! Уж скорее бы ты работать пошла. Так и знала, что не потяну эту учебу твою…

Эти слова матери запомнились и именно они сыграли решающую роль в этом ее выборе.

Отец Веры был инженером, скромным, тихим, сидящем на окладе. Впрочем, в те годы другого и не предполагалось. Мама работала на заводе, хватала сверхурочные. Папа просто отдавал ей свои неизменные сто двадцать рублей, и умывал руки. О деньгах должна была думать она сама.

Семья была большая. Вера – старшая, а за ней ещё трое. Одна сестрёнка часто болела, мать не вылезала с больничных листов.

Две последние мамины беременности Вера помнила хорошо. Мама до поры до времени это скрывала, с потом махала рукой и утирала слезу. Рожать четверых она не собиралась, но и в больницу на прерывание тоже, почему-то, не шла.

Обсуждать эту тему с мамой Вера бы не посмела. Это было не принято. И теперь у Веры росли две сестры и братик. Учить ее действительно было для матери нелегко.

Сюда, в Сибирь, сначала вместе с ней собиралась лететь и Иришка – сокурсница. Но передумала в последний момент.

И вот уж прошло три месяца, как она здесь.
Как ни готовилась, а вступив в класс с пятнадцатью восьмиклашками, оцепенела. Голос сделался гортанным и противным даже самой себе:

– Здравствуйте! … Положено встать.

Ученики неохотно и медленно поднялись, оказавшись в большинстве своем выше учительницы.

– Меня зовут Вера Николаевна, я с этого года ваш классный руководитель. Садитесь.

– Пигалица, – послышалось с задней парты.

И сразу Вера почувствовала некую стену меж собой и классом – есть она, и есть они, плечом к плечу сплочённые против нее ребята.