А таааам!

Разлетались во все стороны испуганные куры, а известный на всю деревню драчливостью петух Ефрем пытался постоять за них. Он с грозным клекотом двинулся на клубок тел, катавшийся по траве, но получив пяткой в клюв от своей же хозяйки, отключился замертво. У небольшого петушка, где клюв, там и голова, а к голове привязаны туловище и хвост, и всё это весит вместе с перьями килограмма два-три. А у Анфисы, общим весом сто семнадцать кг, нога ниже колена, весила как несколько Ефремов и сами понимаете силу удара, в пылу борьбы.
Короче, эта маленькая тушка с гребнем, хвостом и шпорами, от встречи с голой пяткой, подлетела метра на два в высоту, а потом брякнулась рядом с дерущимися женщинами.
Дворовой пёс Бандит, обычно терпеть не мог задиристого Ефрема, но сегодня был особый случай, и позабыв все обиды, он кинулся спасать петуха. Пока вытаскивал из поля боя раненого, Бандит сам получил несколько увесистых ударов, но потерявший сознание петух был спасён. Его оттащили в сторону сердобольный пёс и его сотоварищи, прибежавшие посмотреть представление.
— Чисто сумо — со знанием дела гавкнул соседский Рыжик, разглядывая сцепившихся намертво Анфису и ее соперницу Татьяну — японская борьба, так называется.
— Это у япошек сума — возразил Тузик, почесывая ухо — а у нас всё по-простому, драка двух озверевших тёток.
Пока собаки наслаждались боем, с улицы через ограду явилась миру лысая макушка Шурика, мужа Татьяны, и он крикнул Николаю, прятавшемуся в сенях:
— Кольша, у вас что ли наша Юлька?
— Нет — отозвался Николай — и Ромки нашего нет, я думал, что он с вашей где-то у речки зажимается.
Клубок женских тел распался так же быстро, как и был создан, тяжело дышавшие Таня с Анфисой отскочили друг от друга, как только услышали ответ Николая.
— А разве она не у вас — прохрипела Таня, выплевывая изо рта куски халата противника — я думала, что вы пригрели эту дуру!
— Нужна она нам больно — Анфиса развеяла по ветру клок волос, выдранных с головы Татьяны — да я на пушечный выстрел не подпущу ее к нашему дому!
— Ой, а ваш-то прямо нужен нам —
Татьяна подобрала потерянные в пылу борьбы галоши, и натянула на ноги — никогда не дам согласия, чтобы они поженились!
— Пусть только появятся, я им!
Анфиса рассыпалась в проклятиях в сторону ненавистных Монашкиных, когда поднимая дорожную пыль, прибежала и завопила тетя Галя, каждый день ошивающаяся на станции:
— Уехали, сама видела, сели в поезд и уехали — она вытирала обильный пот со лба рукавом засаленного плюшевого пиджачка, доставшегося в наследство от матери — велели передать вам, чтобы не искали, достали, говорят, со своей враждой.
— Куда уехали — ахнули и схватились за грудь Анфиса с Таней одновременно — как уехали?
— Туда уехали!
Махнула Галя рукой в сторону: