И теперь пора бы домой бежать, а она крутится возле дровяника, небольшой сараюшки, да крохотной пристройки к ней.

А ведь до дома ещё три километра, это ведь в другой деревеньке – в Матяшино. А тут село, здесь и школа. Вот и получается, ходят ребятишки из Матяшино в Горюново.
Рядом со школой, деревянным одноэтажным строением, как раз и стоит сараюшка, в ней дрова хранятся, а к зиме на подводах уголь подвозят, потому как морозы в Сибири нешуточные, птицы, порой, на лету замерзают.
Истопник, а заодно и сторож при школе, появился тут совсем недавно, может недели две назад. Был он угрюм, молчалив и покалечен. Левая рука не разгибалась и на правую ногу хромал. Да еще глаза плохо видели, прищуривался, когда разглядеть кого-то хотел.
Вот и сейчас прищурил свои серые глаза, смотрит на Тасю, неделю как заприметил её тут. Таська ближе подойти не решается, но и уходить не хочет, всё на истопника Ефима посматривает.
А потом хватилась, вспомнив, что пора домой бежать. Подхватывает холщовый мешочек, сшитый матерю для школы, и убегает. Ей до своей деревни ещё три километра, поторопиться надо, дома дела ведь.
Вот она мирная осень 1945-го, когда в огородах можно копаться, не думая о войне.
Хотя, как о ней не думать, она ведь в каждый дом заглянула. Вот и Ефросинья, Тасина мать, мужа Ивана не дождалась, сгинул ещё в сорок третьем. Остались у Ефросиньи двое деток: Таська и Мишка. Таисия постарше, десять ей уже, а Мишке всего пять лет.
Был ещё у Ефросиньи и Ивана старший сын, да помер в подростках. И только через пять лет родила она Тасю, а потом и Мишку. Так что Ефросинье уже сорок семь стукнуло. Лихолетье «подстарило» её, лишние морщины появились, седина блеснула… да и здоровье подкосилось. И тянет она изо всех сил и колхозную работу, и двух деток.