-Тебе ли жалиться, — говорит обиженно.

-Да я не о том, Варя, вы с Петром для меня вторыми родителями стали, что ты…я просто, как подумаю, что же это я? Сам, знать, буду шаньги есть, а ребёнок слёзы сиротские глотать? Нет, не таков Иван Кулебякин.
-Молодец конечно, только шибко ты молод, не пожалеть бы потом…
-Не пожалею.
-Хоть любишь её?
Пожал плечами.
-Ну что ты, — Петро успокаивает Варвару, — тоже уже, двадцать лет парнишке, вырос…Мы и раньше с тобой его лет женились, в ладу, да согласии живём…
-Глаз у него не горит, Петя, а это плохо…
-Ну…не горит, так загорит, опосля…Не переживай.
Не зря Варвара переживала за брата.
Сноха ей не понравилась рыхлая какая-то, блёдная, вялая.
-Не подоенная какая -то, чес слово — вздыхает Варвара, — ну, что уже теперь, свадьба готова.
Гуляли свадьбу весело с размахом, с удалью Варя с Петром постарались.
Эх, ягодка моя, — думает Варя, глядя на брата, — что девка красная— глаза, как звёзды горят, чуб смоляной над бровями собольими вьётся, кожа, как у девицы, нежная, губы, что вишенки, не мог девкой уродиться. Зачем парню такая красота.
Галя же сидела бледная и блёклая, от стола глаз не поднимала.
Оно и понятно, — жалеет сноху Варвара,- она как первым Мишенькой ходила, так не то, что на гулянке сидеть лежать не могла, от всего воротило, вечно спать хотелось…
Может и правда, полюбит Иван, вроде хорошо разговаривает с ней, по-доброму.
Не полюбил.