Изменял он ей давно.

Первый раз она плакала, собирала вещи, он не отпустил – тоже плакал, умолял простить, обещал, что больше такого не повторится. Повторилось. Юля снова плакала, но вещи уже не собирала. Потом он стал осторожнее, она только подозревала, но в подозрениях не копалась: решила, что лучше так, чем одной с Аськой, которая вечно болеет. Какие только бывают детские болезни, все у дочери были. Потом родился Ярик, на удивление, здоровее всех здоровых, но зато такой шкодный, что в травмпункте они, считай, прописались. Слава всех своих баб сразу бросал и ехал по первому зову, если с детьми что происходило, отец из него хороший был. И не развелась бы с ним Юля, но очередная женщина забеременела, и Слава, как приличный человек, не смог бросить ребёнка.
– Да что ты переживаешь, – говорила Аська. – Для себя хоть поживёшь, надо тебе обеды с ужинами ему готовить и рубашки наглаживать! Я вот уже тысячу раз пожалела, что за Серёжку замуж вышла.
Это она кривила душой, Юля знала, что дочь в муже души не чает. А вот сама Юля от зятя была не в восторге: ни рыба ни мясо, толку от него никакого. Аська до сих пор вечно болела, и сына себе такого же родила, но все проблемы с больницами, врачами и деньгами привычно решала Юля. Так что «жить для себя» – громко сказано, теперь Юля жила для детей и внуков.